Борец Эльмади Жабраилов вышел на финал Олимпиады-92 с разрывом связок. Там его засудили, несмотря на протесты целого зала и короля Испании.

На Олимпиаде в Барселоне борцы-вольники из объединённой команды завоевали три золотые медали. Но побед могло быть и четыре. Чемпион мира Эльмади Жабраилов вышел на финал против американца Кевина Джексона с разрывом связок, но его засудили. Серебряный призёр Игр-92 вспомнил не только события злополучной олимпийской схватки, но и возмущение короля Испании, ещё один скандал с Джексоном, собственное выступление за Чечню на чемпионате непризнанных государств и автограф-сессию среди бронетранспортёров. 

«Я ехал на Олимпиаду только за золотом» 

Хоть это и была последняя Олимпиада для Советского Союза, которого де-факто уже не существовало, мы этого не ощущали и не осознавали. Вспоминая сейчас те политические события, удивляешься: как же всё это вообще могло произойти? Но тогда по-прежнему оставалось какое-то ощущение единения, дружбы, взаимной поддержки. В нашем виде спорта все представители команды по-прежнему готовились бороться только за золотые награды, поскольку победа на чемпионате СССР или СНГ по уровню была вполне сопоставима с золотой медалью на чемпионате мира или на Олимпиаде – такой сильной была конкуренция. Я и сам ехал в Барселону только за золотом, ведь к тому моменту я уже был чемпионом мира и Европы. 

«Как же можно бороться на Олимпиаде и не рискнуть?» 

К Олимпиаде в Барселоне я готовился под руководством своих братьев – Лукмана и Руслана. Подготовка прошла нормально, сами Игры тоже начались по плану. Всё было в полном порядке до тех пор, пока в полуфинале с венгром я не получил травму ноги – полетели связки, был диагностирован разрыв. Мне делали уколы, затейпировали ногу, но это было всё равно что гипс – такая тугая повязка. Помню, что врачи в один голос не рекомендовали мне выходить на финал, и даже брат сказал, что не стоит рисковать. Но я ответил, мол, как же можно бороться на Олимпиаде и не рискнуть? Давайте я всё-таки попробую и что-нибудь придумаю! 

План на финал с американцем Кевином Джексоном был простым. Я не хотел атаковать сразу, планировал выжидать. Понимал, что если пойду в атаку с первых минут, то моя нога просто не выдержит нагрузки. Как я потом анализировал, всё в принципе сделал правильно. И мог бы выиграть тот финал: на последних минутах я прошёл в ноги сопернику, сбил его, как борцы говорят, на три точки. А дальше… Эх, даже 25 лет спустя вспоминать тяжело… 

«С трибун полетели разные предметы: тапочки, флаги» 

За это действие мне ничего не дали, хотя должны были. Уже потом, когда подавали протест, судьи признавали, что было принято неправильное решение, что я заслуживал балл. Но изменить ничего уже было невозможно. А во время схватки творилось нечто невообразимое. В истории борьбы такого прежде не было… Весь зал протестовал против принятого решения, стоял на моей стороне. Зрители просто не давали продолжить схватку! С трибун полетели разные предметы: обувь, тапочки какие-то, флаги. Все требовали, чтобы судьи дали мне балл, который я заслужил. 

Схватку удалось продолжить только после длительной паузы. И, наверное, я был в каком-то шоковом состоянии. По своему стилю борьбы я вроде никогда в ноги не пропускал, а тут американец сделал такой приём. Показалось, что он и до конца его не довёл, а ему уже дали балл. Как будто ждали этого! Обидно, что из четырёх судей трое представляли некогда соцстраны. Один болгарин был – точно помню. Думаю, что если бы существовал ещё Советский Союз, они бы никогда себе такого не позволили. Я только потом, когда стал старше, когда увидел, что они творят с нашими памятниками, с нашей историей, понял, что могло ими двигать. 

«На церемонии награждения было ощущение, что меня обокрали» 

На церемонии награждения у меня было полное ощущение того, что меня обокрали. Обидно было до слёз. Наплевали на мечту, к которой всю жизнь не только я шёл, но и мои братья, которые сами боролись, меня готовили. Они проложили для меня дорогу к этой медали, а я оступился. Всё было для того, чтобы завоевать олимпийское золото. У меня ведь на международных соревнованиях прежде вообще никаких проблем не было – всё выигрывал. Конкуренция внутри Советского Союза была такой запредельной, что на международном уровне никто и сравниться не мог. 

Помню, что на следующий день король Испании сказал: «Мне обидно, что в нашей стране совершена такая несправедливость». Это во всех газетах тогда было – мне наши футболисты, которые в тот период выступали в Испании, передавали вырезки. Даже американцы присылали мне слова поддержки, утверждали, что были не согласны с решением судей, с результатом и считают меня победителем финала Олимпиады. Кстати, по возвращении домой меня и в России, и в Дагестане встречали и чествовали как победителя. Ельцин, помню, поздравлял. Призовые все давали как чемпиону, будто за первое место. 

На Джексона зла не держу. Но судей простить не могу» 

С Джексоном, кстати, я встречался и после Олимпиады. В 1995 году на Кубке мира в США произошёл ещё один интересный случай – скандал, читай. Я тогда уже подходил к завершению спортивной карьеры. На последних секундах схватки провёл приём, должен был заработать два балла и победить, но мне их не дали – судьи какое-то удивительное решение приняли. В итоге снова возникла пауза. Как мне объяснили, я якобы неправильно взял захват. 

Счёт был 0:0 и я, видя такую вопиющую несправедливость, не хотел продолжать схватку. Судьи посовещались и говорят, мол, дадим два балла, только продолжай. Появилась двойка на табло, а как только мы приготовились бороться дальше, она исчезла, представляете? После такого беспредела мои тренеры решили, что продолжать схватку бессмысленно. 

Встречались мы с Джексоном и вне ковра после всего этого. У меня на него никаких обид нет. Он просто хотел выиграть схватку, как и я. Но судей за Олимпиаду я простить не могу. 

«Раз Всевышний захотел – значит так и должно быть» 

Была у меня и вторая попытка завоевать олимпийское золото. На Играх 1996 года я выступал за сборную Казахстана. Тогда поначалу тоже довольно уверенно шёл по турнирному пути. Получилось так, что за выход в финал сражались трое борцов без единого поражения. Я, земляк мой Ибрагимов за Азербайджан и кореец Ян Хён Мо, которому я до Олимпиады на разных соревнованиях в Азии ни одного балла не отдал. А на Олимпиаде уступил – 2:3. 

Я переживал сильно поначалу. Но по возвращении поговорил с первым олимпийским чемпионом по вольной борьбе на Северном Кавказе Загалавом Абдулбековым, и он меня успокоил. Всё, мол, по воле Всевышнего происходит. Ты старался, но если не получилось – не суждено значит. Вон Али Алиев пять раз чемпионат мира выигрывал, а Олимпиаду – не судьба. Поскольку я человек верующий, меня это успокоило. Раз так захотел Всевышний – значит так и должно быть. 

«Не возьмёте нашего земляка – и мы никуда не поедем» 

Как оказался в Казахстане? После Олимпиады в 1992 году я долго не выступал из-за травмы, пропустил отбор на чемпионат мира. На сборах предложил: дайте мне схватку с тем, кто отобрался. Если выиграю с разницей в три балла – возьмёте меня в команду. Но схватку мне, конечно, никто не дал… Там другие порядки были. Другие люди ставили условия – по национальному признаку. Говорили, мол, нашего земляка не возьмёте – и мы никуда не поедем. 

А в Казахстане у меня были друзья: пригласил старший тренер сборной. Я дома спросил совета, и мне интересную вещь напомнили: когда в 40-е годы были высылки, Казахстан для многих моих земляков стал второй родиной. Там и некоторые мои братья родились. Так что я имел полное право выступать за Казахстан – это не чужая для нашей семьи страна. 

Брали автограф между бронетранспортёров» 

В последний раз на ковёр я выходил в 1998 году. Выступал за Чеченскую Республику. Меня попросили выступить на чемпионате Европы среди непризнанных государств, который на Мальте проходил. Я там выиграл, а после этого больше нигде не боролся. 

После выступления за Чечню проблем с российскими властями не было. Для спортсменов ведь вся политика отходит на второй план. Да и от людей многое зависит. Помню, был случай. Конец 90-х, в Чечне напряжённая ситуация, я с другом еду на машине. Нас останавливают, спрашивают документы. Я показываю удостоверение заслуженного мастера спорта, представляюсь. И тот, кто проверял документы, отзывает своего товарища: «Смотри – чемпион мира!» И они прямо там, посреди блокпоста, между бронетранспортёров начали у меня автографы брать. 

Период после распада Союза, конечно, тяжёлым для всех был. Если бы Путин пораньше пришёл к власти, мы бы не получили то, что было в конце 90-х. Это человек, который собрал Россию, как разбитую чашу, восстановил её, склеил. А Ельцин же был человек добрый, мягкий. Но для руководителя, наверное, не совсем уместно быть таким мягким и с выпивкой дружить. 

«Дети пошли в большой теннис. Так что со спортом я связан» 

После завершения спортивной карьеры меня избрали депутатом Народного собрания Республики Дагестан, членом Госсовета. Я был советником президента Республики Дагестан, возглавлял министерство мелиорации. Но уже года как три ушёл с государственной службы. Занимаюсь сейчас воспитанием своих детей, которые пошли в большой теннис. Мой 17-летний сын четыре года входил в состав сборной России, но травма пока не даёт ему выступать в полную силу, хотя он и призёром чемпионата России был, и победителем международных соревнований. Младшая дочка в этом году на России заняла второе место. Так что со спортом я ещё связан.